София Дмитриева-Товмасян. Откровенный разговор с канадским профессором, которому аплодировал Президент России.

Профессор Дюррант, позвольте присоединиться к многочисленным поздравлениям по случаю вручения вам престижной российской награды – Медали Пушкина и задать несколько вопросов.
- Вы – ученый с мировым именем, принадлежите к деловой и творческой элите Канады и других стран. И все же – что вы испытывали в этот торжественный момент, когда вам вручал медаль Президент России?
- Прежде всего, спасибо за поздравления, комплименты и благожелательные слова. Конечно, вы правы - это большое событие…
А что я испытывал в тот момент? Могу сказать, что я никогда не думал о своей карьере, как таковой, с точки зрения карьеризма, материализма, привилегий, знакомства с интересными и влиятельными людьми и т.д. Не стремился к этому «торжественному моменту»… Но все-таки, когда я стоял рядом с президентом Медведевым, я почувствовал значимость этого момента. Нельзя сказать, что чувство некоей гордости не посещало меня, но не в смысле самообольщения или эгоизма... нет… это другое чувство, более благомыслящее, надеюсь. Как в моей речи, так и теперь, беседуя с вами, мне очень трудно подобрать слова, чтобы передать степень испытываемых эмоций.
- Уверена, что ваша ответная речь не оставила никого равнодушным. Многие, наверняка, усомнились, что русский язык вам не родной. И все-таки, что подвинуло вас к изучению русского языка, которым вы так блестяще владеете? Может, во всем виновата Арина Родионовна? И какую первую книгу на русском языке вам захотелось прочитать в подлиннике?
- Сразу два вопроса…
Во-первых, русский язык. Индивидуальные особенности наших интересов и характера в основном формируются к десяти годам, до возраста возмужания… Увы, я должен вас разочаровать: не было ни Арины Родионовны, ни Русалки, ни музы… я начал изучать русский язык, когда мне было около 13 лет.
Второй вопрос – легче. Это был роман “Доктор Живаго“ и стихи Пастернака. Я прочитал их от корки до корки ради лиричности языка, когда мне было 22. Эти книги и сейчас стоят у меня на книжной полке. Иногда перечитываю свои тогдашние замечания на полях страниц… и удивляюсь своей наивности.
- Более двадцати лет назад вы оставили налаженную жизнь и преподавательскую деятельность в Онтарио и уехали в самую восточную точку Канаду в небольшой город Сент-Джонс на острове Ньюфаундленд, где в Университете “Мемориал” у вас поначалу был всего один студент. Какова его судьба, поддерживаете ли вы с ним связь?
- Первый студент (ньюфаундлендец, между прочим) получил диплом по русскому языку и литературе в 1989 году. Он устроился в министерство иностранных дел и внешней торговли (тогда это было гораздо проще). В то время в Сент-Джонсе почти все мои студенты, которые занимались русским, по окончании университета относительно быстро нашли работу. Например, в министерстве рыболовства, где они служили наблюдателями на иностранных судах, в данном случае на советских, или в других министерствах, которые теперь называются «департаментами». А мой лучший студент сейчас - молодой парень (еще не студент университета), которого выделяют талант и интеллектуальная любознательность, как и того первого, о котором вы спрашиваете. Я уверен в том, что он будет известным политиком в будущем. Но это уже совсем другая история.
- С нарастающей глобализацией, расширением деловых и культурных связей с Россией становятся все более востребованными специалисты и в области русского языка. Можно сказать, что сейчас очень правильное время для желающих изучать русский язык и литературу. И, конечно, ваш энтузиазм и знания вносят свою лепту в расширение вашей аудитории. Кто эти современные студенты?
- Мне кажется, что «студенческие годы, как молодость, не годы, а состояние души», студенты не особенно меняются. Каждый сентябрь повторяется первый семестр, я помню мои первые университетские дни... Эти первые уроки изучения языка, самой элементарной русской грамматики... Это первое реальное введение в русский мир, в культуру другого мирa... Это крайне важный момент. Студенты те же. Являются ли нынешние студенты радикальными молодыми, талантливыми, активистами, Штольцами или самодовольными, инертными Обломовыми? Многое зависит от педагога, профессора, инструктора.
Среди моих студентов, думаю, найдется множество вперед смотрящих молодых канадцев (то бишь, нерусского происхождения), интересующиxся изучением русского языка. Надеюсь, что после учебы здесь и практики в Санкт-Петербурге они смогут практиковать русский язык, который будет именно сближать наши народы, а не разделять их "во дни сомнений, во дни тягостных раздумий." Студенты нынче имеют очень много возможностей, которых не было 20 лет назад.
- А вы помните своего первого учителя? Мне лично повезло. Моя учительница, Людмила Абрамовна Рудницкая, которая выучила три поколения нашей петербургской семьи, живет в Америке, и первый конверт с новым номером журнала я подписываю ей. Трогают ли вас эти знаменитые строчки: «Учитель, пред именем твоим позволь смиренно преклонить колени!»
- Естественно, помню всех! Но, когда вы цитируете Некрасова, мои мысли невольно обращаются к профессору, который оказал значительное влияние на меня. С ним я занимался историей русской поэзии, и он заставил меня читать Некрасова. Теперь читают Пелевина или Довлатова вместо Некрасова. Дело в том, что мы, профессора, иногда забываем, какое продолжающееся влияние мы оказываем на наших студентов…
В ответ на ваш вопрос скажу: «Да, эти слова трогают меня! Конечно, мне бы хотелось посидеть и побеседовать с моим приснопамятным профессором, вечная память ему. Я стараюсь идти по его стопам и “сеять разумное, доброе, вечное.”
- Многие читатели помнят ваши публикации и статьи на страницах нашего журнала. Все они отличались захватывающим стилем изложения, тонким знанием нюансов русской жизни. И ваша статья о пребывании в 2009 году знаменитого парусника «Крузенштерн» в вашем городе, и тот номер журнала бережно сохраняются во многих уголках Канады и России. Сама организация приема российских моряков, которая уже, как я понимаю, относится к вашей непростой работе Почетного консула РФ, была столь торжественной и волнительной, что капитан парусника Михаил Новиков связывает свой новый поход к берегам Канады только с городом Сент-Джонс.
- Команду парусника помнят и любят в Сент-Джонсе. Люди и семьи, которые принимали кадетов, просят меня передать привет капитану, и мурманские ветераны здесь помнят их визит. Неизгладимо теплое впечатление осталось у нас после этого визита. Почаще нужны нашим странам подобные встречи. Думаю, что состоялось взаимное духовное обогащение и с культурной стороны, и с исторической, и с идеологической. Надеюсь, что "Крузенштерн" снова посетит Сент-Джонс. Чтобы не сглазить, ждем сейчас подтверждения из России. Предположительно “Крузенштерн” придет в Сент-Джонс в середине октября 2012 года.
- Не менее запоминающейся была ваша статья “По Чехову, о Чехове, во имя Чехова..”, предваряющая эссе “Липовый чай”, написанное Дмитрием Владимировичем Философовым, блестящим, но, увы, незаслуженно забытым литературным критиком, выдающимся деятелем литературы и культуры, вновь открытого вами миру.
Со своей стороны, мне лестно было узнать, что свежие номера журнала «Санкт-Петербург» моментально исчезают из университетской библиотеки. Благодарю вас за сотрудничество.
- Что касается популярности журнала “Санкт-Петербург” среди студентов, да, “исчезают…” А что касается Д.В. Философова, время бежит, меняется калейдоскоп истории. Дмитрий Владимирович Философов - мыслитель, писатель, общественный деятель и друг великих мира сего. Он существует в настоящем, в том литературном наследии, которое он оставил после себя. Мы вспоминаем о его роли в прошлом (например, чего только стоят его мемуары), а также и его значение для будущего (для нашего настоящего), ведь писал он не только о прошлом, но и о будущей “Третьей России”. Находясь в эмиграции, как будто со сверxъестественным видением, Д.В.Философов посвятил себя созданию теории о Третьей России. О подъеме России после десятилетий марксизма-ленинизма. В той России, по представлению Философова, кроется надежда на единый и прочный мир, на который и может рассчитывать разумный европеец от лица истории.
- И, конечно, из последних публикаций - ваш доклад “Сложный язык плохих парней”, прочитанный на Конгрессе международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы (MAPRYAL), поразил не только обширным содержанием, логическим изложением и важностью поднятых тем, а именно самим подходом к преподавательской деятельности. Чувствовалось, что это не формальный научный доклад, а то, что трогает вас до глубины души. В то же время, сама была свидетелем, вы поистине “как отец родной” печетесь о своих студентах во время их визитов в Санкт-Петербург.
- Да, я пекусь о своих студентах, вашими словами, как отец родной. Как я сказал раньше, студенты не меняются, со всякими ссылками, сносками и примечаниями в русском контексте. Они очень быстро приспосабливаются к русской жизни в Петербурге, где они живут в семьях. Как ни удивительно, канадские студенты (т.е. не с Ньюфаундленда) чувствуют себя «нормально» и постепенно привыкают к русской жизни; американцы более критично относятся ко всему; англичане держат русских “пар дистанс”, а ньюфаундлендцы находят общий язык очень быстро и через пять минут сидят на кухне и…“тосты собирают”.
Что касается статьи “Сложный язык плохих парней”, я стараюсь объяснять, как переплетаются жизнь и преподавание русского языка. Я не критикую студентов, когда они употребляют слова, так сказать, за пределами нормативной лексики русской словесности. Как написал Александр Сергеевич, "Прекрасный наш язык, под пером писателей неучёных и неискусных, быстро клонится к падению. Слова искажаются. Грамматика колеблется. Орфография, сия геральдика языка, изменяется по произволу всех и каждого." Язык развивается - он живое существо. И на мой взгляд, это естественный процесс эволюции словесности, который мы, как педагоги, можем и обязаны направлять и развивать.
Возвращаясь к студентам. Как каждый вкусный русский салат, мне кажется, что хороший профессор, преподаватель в наши дни складывается из разных ингредиентов. Он и Гамлет, и Фауст, и Дон Жуан, и Дон Кихот. Я стараюсь освободить студентов от предубеждений и стереотипного мышления о России. Антироссийский стереотип и вообще предубеждение имеют очень мало общего с логикой и чрезвычайно много с невежеством. Думаю, что пора спокойно смотреть на новый мир из окна башни образования.

- Известно, что изучение русского языка невозможно без знакомства с культурой государства российского, его традициями и обычаями. Общаясь с вами, я поняла, что вы практически обрусевший человек. Так позвольте вас спросить, профессор, как вы относитесь к русской баньке - этому едва ли не самому древнему сооружению, дошедшему до наших дней и сопутствующим ей традициям этого?
- В русскую баню я всегда готов, будь ли это “Сандуны” в Москве, или “черная” баня в деревне. Веник есть, пожалуйста, мне морс и чай с медом. С легким паром!!! И кстати, София, к творчеству Утесова я также отношусь положительно.
- Да, я вижу, что ничто человеческое вам не чуждо. А как насчет русской еды? Любите? Лично я, когда приезжаю в Петербург, первым делом покупаю рассыпчатую картошечку с настоящей селедочкой. Это можно попробовать только в России!
- Славянская еда - мое слабое место. А в Петербурге моя первая командировка в кафе “Штолле”, чтобы купить кулебяку с лососем. Вдобавок к этому просятся хорошие тосты. “Где просторен круг друзей, а кружок бутылок тесен...”. Не говоря уже об «икорочке под водочку» или «шашлычок под коньячок". А это уже, извините, "чревоугодие"…
- Наш журнал выходит в одно из самых лирических времен года – перед Рождеством и Новым годом. Вот и родился еще один вопрос, связанный с русскими традициями. Загадываете ли вы желание под Новый год?
- Нет, я должен огорчить вас. Когда куранты бьют, я люблю, как Уинстон Черчилль, курить (только раз в год) отличную сигару и наслаждаться коньяком «Арарат Наири», но без гаданий и новогоднего загадывания желаний... Однако, что касается суеверий, если бы в Норc Йорке или Миссиссаге неожиданно мне перешла дорогу «баба с пустыми ведрами», я бы предвидел очень скудный урожай зерновых в Манитобе в следующем году.

Пользуясь возможностью, сердечно поздравляю вас, София, и читателей журнала “Санкт-Петербург” с наступающими праздниками: Рождеством Христовым, Новым годом и Ханукой. Желаю всем сибирского здоровья, кавказского долголетия и счастья, московской энергии, ленинградской неиссякаемой воли и много петербуржского романтизма!!!
- Позвольте и мне от себя лично и от имени читателей журнала “Санкт-Петербург” сердечно поздравить вас с наступающим Рождеством и Новым годом! Пожелать вам здоровья, благополучия, благодарных и талантливых учеников. Пусть не иссякнет ваш творческий порыв и любовь к русскому языку и литературе.
С почтением и благодарностью за откровенный разговор,
София Дмитриева-Товмасян,
Издатель журнала “Санкт-Петебург”, Канада
Медалью Пушкина награждаются граждане за заслуги в области культуры, просвещения, гуманитарных наук, литературы и искусства, за большой вклад в изучение и сохранение культурного наследия, в сближение и взаимообогащение культур наций и народностей.
Профессор Дж.Стюарт Дюррант – первый канадец, приглашенный Президентом России для личного вручения этой престижной награды.