Лилия Скляр.Ну-ка, говорите по-русски!

Лилия СклярНУ-КА, ГОВОРИТЕ ПО-РУССКИ! Споры о том, стоит ли любыми усилиями приобщать детей в эмигрантских семьях к русскому языку да при этом ещё и бороться за чистоту этого языка, стары, как сама эмиграция. Юное поколение, подрастающее вдали от русского берега, зачастую сопротивляется, как может, в ответ на усилия своих «безбожно устаревших» родителей пообщаться с ними на русском и упорно отвечает на вопросы на местном диалекте. Иногда, из чувства уважения или, может, жалости, юные упрямцы всё же говорят на языке предков, но с явным акцентом и при этом дословно переводя свои мысли с уже более близкого им иврита, английского или, скажем, немецкого. Звучит это примерно так: «Мама, почему ты не кладёшь на меня сердце?» (дословный перевод ивритской фразы «Мама, почему ты не обращаешь на меня внимания?») или «Я тебе не ревную» (на иврите глаголы ревную и завидую – омонимы). Один мой приятель, живущий в Торонто, решив положить конец пренебрежительному отношению собственных детей к русскому языку, вошёл в комнату, где весело боролись его сыновья, и строго сказал: «А ну-ка, Даня, повтори, то, что ты сказал сейчас Яше, но на русском. Шестнадцатилетний Даник на мгновение задумался и персонально для осерчавшего родителя перевёл: «Яша, дай мне тот книжка, который ты сидишь на».Мой старший сын Володя, который с семи лет рос в Израиле, в достаточно «солидном» возрасте - лет эдак в восемнадцать - сообщил мне, прочитав свежую ивритскую газету: «Мама, наконец-то поймали того носильщика, который сделал пять изнасилий».А сейчас я расскажу вам короткий и весьма забавный эпизод двадцатилетней давности. Случилось это буквально в первые дни нашей эмиграционной жизни в Израиле. В ту пору мы и наши дети только постигали азы замысловатого иврита, учились выводить крючкастые письмена справа налево и читать слова, угадывая предполагаемые, но не обозначенные на письме гласные звуки. Основным средством общения у всех нас пока ещё оставался родной русский язык. И вот как-то мы с подругой Розитой оставили ненадолго моего семилетнего Вовочку и её четырёхлетнюю Алису в небольшом скверике старого Тель-Авива покататься на спиралевидной горке и попросили присмотреть за ними самую активную из мамаш, обосновавшуюся на лавочке. Сами же на несколько минут забежали в симпатичную кафешку, коих в узких тель-авивских улочках ютилось великое множество. Возвращаясь к родительским обязанностям, а точнее, на детскую площадку, мы обнаружили вокруг нашей Алиски толпу местной малышни. Алиса стояла в центре компании и, помахивая указательным пальчиком, строгим голосом отдавала приказ: «Ну-ка, говорите по-русски! Я кому сказала, говорите по-русски!» Спустя пару лет с подобной просьбой к повзрослевшей и грассирующей на иврите Алисе безнадежно обращались родители и её бабушки Роза и Клара. Но на их русскую речь она отвечала только на иврите.Все аргументы взрослых в защиту родного языка разбивались о стену детского непонимания.И вот в день рождения Алисы - кажется, шестой - я подарила ей чудесный, адаптированный для детей младшего возраста перевод на русский язык истории о хоббитах Джона Рональда Руэла Толкиена. Но и этот мой последний, отчаянный аргумент, несмотря на интригующие сказочные иллюстрации, не сработал.Алискино резюме было следующим: «Это самый худший подарок в моей жизни», - сказала она, даже не открыв редкой красоты книгу!Должно было пройти более десятка лет, прежде чем случай поменял её отношение к русскому языку. Как и всем израильским старшеклассникам, Алисе предстояло выбрать для себя специализацию, по которой в выпускном классе надо было пройти начальное обучение и практику. Может, в какой-то степени на её выбор повлиял тот факт, что Фима, Алисин папа, работал долгое время врачом «Скорой помощи». Алиска начала изучать основы медицины и даже дежурить в качестве помощницы на станции «Скорой помощи». Однажды, вернувшись с очередного дежурства, она вдруг заговорила на почти чистом, отвергнутом некогда ею языке.- Мамочка, - сказала Алиса, обнимая Розиту, - мы сегодня спасли жизнь одной женщине благодаря тому, что я знаю русский язык. У нее случился сердечный приступ прямо на улице. Когда мы приехали, она уже с трудом могла говорить, но говорила только по-русски. А я всё смогла перевести доктору!Если придирчивому читателю в завершение этого короткого рассказа не хватает резюме автора, пусть не сочтёт за труд вернуться к заголовку.