ClickCease

Happy Chanukah!

Sat, Dec 12, 2009
0
Отечество мое – в моей душе.
Вы поняли?
Вхожу в нее без визы.
Когда мне одиноко – она видит.
Уложит спать.
Укутает, как мать.
Даже в самую подробную биографию невозможно вместить жизнь человека. Тем более такого человека, как Марк Шагал. Он прожил почти век, и на этот век пришлось столько событий, что хватило бы на всех. Он свой для евреев, потому что родился в еврейской семье. Его называют и белорусским графиком, потому что он родился в Витебске. Он и российский художник, ведь тогда это была единая империя, гибель которой он тоже видел.
"Едва научившись говорить по-русски, я начал писать стихи. Словно выдыхал их, - вспоминал Шагал в "Моей жизни". - Мне хотелось показать мои стихи настоящему поэту, из тех, кто печатается в журналах. Позднее, познакомившись с Александром Блоком, редкостным и тонким поэтом, я хотел было показать стихи ему. Но отступил перед его лицом и взглядом, как перед лицом самой природы. В конце концов я куда-то засунул и потерял единственную тетрадь моих юношеских опытов".
Круг поэтов XX в., связанных с жизнью и творчеством Марка Шагала, довольно широк. Но в первую очередь, это крупнейшие мастера, лирики и эпики - Александр Блок, Сергей Есенин, Владимир Маяковский, Анна Ахматова.
Отношения с каждым из них складывались по-разному и с годами менялись. Прежде всего это относится к взаимоотношениям Марка Шагала и Владимира Маяковского.
Маяковский, всегда довольно резкий в своих оценках и симпатиях, относился к Шагалу уважительно, принимая и признавая его талант. Около 20 декабря 1922 г. в Большом зале Политехнического в докладе он делился впечатлениями от поездки в Берлин и Париж. "В живописи главное место занимает в Берлине экспрессионизм, но при ближайшем рассмотрении знаменитейшими художниками его в Германии оказались... русские - Шагал и Кандинский".
Маяковский уже тогда называет Шагала "знаменитейшим художником". А Марк Шагал примерно в то же время, говоря о первых послереволюционных годах в России, замечает на страницах "Моей жизни" в довольно ироничных тонах: "На собрании поэтов громче всех кричал Маяковский. Друзьями мы не были, хотя Маяковский и преподнес мне одну свою книгу с такой дарственной надписью: "Дай Бог, чтобы каждый шагал, как Шагал".
Возможно, поэзия его несовершенна, но после Блока это единственный в России крик души".
И, наверное, не случайно в графике Шагала через много лет (в 1963 г.) появились литографии, навеянные творчеством Маяковского, его стихами. О близости жизни и творчества обоих хочется добавить, что великий художник был и поэтом, а великий поэт - даровитым художником.
Анна Ахматова своей жизнью и творчеством была связана с самыми знаменитыми художниками века. И многие из них поклонялись ей, писали ее портреты. Когда через годы вынужденного молчания вышла ее книга стихов "Бег времени", Анна Андреевна предложила поместить на суперобложке рисунок Амедео Модильяни, сделанный в Париже в 1911 г. Рассказывая о нем в эссе "Амедео Модильяни", показывая художественную атмосферу Парижа того времени, Анна Ахматова пишет: "А вокруг бушевал недавно победивший кубизм, оставшийся чуждым Модильяни. Марк Шагал уже привез в Париж свой волшебный Витебск, а по парижским бульварам разгуливало в качестве неизвестного молодого человека еще не взошедшее светило - Чарли Чаплин".
Это лаконичное поэтическое высказывание о Шагале стало давно уже крылатым - "волшебный Витебск". И тысячи людей видят именно таким в творчестве великого художника древний город на Двине. Восторгаясь этим волшебством, сама Ахматова мечтала в "Царскосельской оде" описать свои родные места, как это делал вдохновенно Марк Шагал:
Здесь не Темник, не Шуя -
Город парков и зал,
Но тебя опишу я,
Как свой Витебск - Шагал.
Из русских поэтов уже другого поколения XX века, которых принято называть "шестидесятниками", с Шагалом связаны своими стихами, встречами, высказываниями Андрей Вознесенский, Роберт Рождественский, Евгений Евтушенко.
Вознесенский бывал в Сен-Поль-де-Вансе и принимал Шагала у себя в Переделкино, посвятил ему статьи, ставшее знаменитым стихотворение "Васильки Шагала". Построенные на простом эпизоде - в гостиничном номере у Шагала стоят в банке васильки - стихи разворачиваются в одну земную и небесную метафору, в которой жизнь, творчество, история. И на ее фоне - биография Мастера, его поэтический портрет.
Милый, вот что вы действительно любите!
С Витебска ими раним и любим...
Родины разны, но небо едино.
Небом единым жив человек...
Как занесло васильковое семя
на Елисейские, на поля?
Как заплетали венок вы на темя
Гранд Опера, Гранд Опера!..
Кто целовал твое поле, Россия,
пока не выступят васильки?..
И концовка стихотворения, где вдруг на мгновение в памяти мелькнуло апухтинское "Да, васильки, васильки"... ("Много мелькало их в поле... Все васильки, васильки"...)
Выйдешь ли вечером - будто захварываешь,
во поле углические зрачки.
Ах, Марк Захарович, Марк Захарович,
все васильки, все васильки...
Андрей Вознесенский перевел с идиша (конечно, по подстрочнику) некоторые стихотворения Шагала. Их довольно часто цитируют, приписывая Шагалу, но таких строк в оригинале нет. И сам Вознесенский признается: "Я написал вариации на эти стихи". Речь идет о стихотворениях "Высокие врата" и "Белые ступеньки". А строки, приписываемые Шагалу и часто повторяемые как шагаловские, особенно "Я жизнь провел в предощущеньи чуда" и "Отечество мое - в моей душе", принадлежат Вознесенскому, в оригинале их нет.
Шагал был чудотворцем. И сам каждый день творил чудеса. Об этом мы говорили с Андреем Вознесенским в Витебске в декабре 1986-го. Об этом вели разговор с Евгением Евтушенко 6 июня 1995 г., когда он приехал на Пушкинский праздник, но успел побывать и на выставке Пэна, и в шагаловских местах города. И каждый из них - большие русские поэты - высказывался о поэзии великого художника.
Для витебского Музея Шагала Евтушенко прямо за моим письменным столом переписал стихотворение "Запасники":
Чем вас живопись та испугала,
если прячут в подвалах Шагала?
Чем страшны для двухсот миллионов
Гончарова и Ларионов?
Что стрясется с державой, милейшие,
если людям покажут Малевича?
И устои Кремля исполинского
рухнут, если покажут Кандинского?..
Благодаря гению художника образы его картин и образ самого города Витебска вошли в мировую литературу, в поэзию XX столетия. Его знал и любил, писал о нем в 1967 г., кажется, чуть ли не первым в советской печати Илья Эренбург: "Шагал - поэт или, если точнее определить, сказочник, Андерсен живописи. Шагал показывает людей Витебска. Может быть, пришло время показать работы витебчанина М. З. Шагала не только французам или японцам, но также его землякам? Ведь все созданное им неразрывно связано с любимым им Витебском".
В романе Вениамина Каверина "Перед зеркалом" целый эпизод связан с Шагалом, когда старый художник Корн рассказывает героине Лизе Тураевой, как поссорились Малевич и Шагал.
Много лет назад я очень обрадовался, когда в путевых очерках любимого мной Константина Паустовского прочел: "Давно, еще в детстве, мне почему-то очень хотелось попасть в Витебск. Я знал, что в этом городе останавливался Наполеон и что в маленьком местечке под Витебском жил Шагал. Во время моей юности этот художник прогремел по всей Европе своими картинами из жизни давно уже исчезнувшего затхлого "гетто". Об этом художнике много говорили и спорили взрослые".
Благодаря гению художника образы его картин и образ самого города Витебска вошли в мировую литературу.
100-летний юбилей художника вдохновил на стихотворные строки многих поэтов разных возрастов и национальностей.
Давид Симанович.
(Статья дается в сокращении)

Copying and reproduction of news materials - exclusively with the permission of the site administration torontovka.com

Login to post a comment
There are no comments yet