ClickCease

РУССКОЕ ЗАРУБЕЖЬЕ. Анна Сохрина. Дорогу осилит идущий.

Wed, Oct 14, 2009
0
Дорогу осилит идущий...
- Ну и как у вас с языком? - участливо спрашивает работница семью молодых переселенцев. - Прекрасно, - отвечает высокий красивый парень. - С нашим языком только марки к конвертам приклеивать.
Эта реплика вспоминается мне каждый раз, когда жизнь выталкивает из уютного русскоязычья, в котором я (о, спасибо профессии) могу выразить себя на все сто и найти оттенки слов и интонаций, в чужой, труднодоступный мир языка немецкого. Каждый раз, когда, путаясь в глагольных формах, пытаюсь объясниться с немецким издателем - "я, мол, писательница" - и ощущаю, как выгляжу в его глазах, то прихожу в отчаяние. Знаю, жизнь преподносит мне урок за мое спесивое высокомерие и самодовольство в прошлом. Сидя в редакции престижного литературного журнала в Петербурге, я, помнится, презрительно кривила губу, когда какой-нибудь автор из глубинки окал или неправильно ставил ударение в слове. И вот сейчас не то что ударение, предложение на немецком частенько не могу выстроить правильно.
Два года назад я попала на интеграционный семинар журналистов и писателей в Бад-Зонберхайме. "Еврейские писатели, пишущие по-русски, живущие в Германии" - заметил кто-то из наших острословов. Так вот, одно наблюдение поразило: русские журналисты бойко стрекотали по-немецки и понимали все в речах заезжих ораторов, хотя те говорили на сложном литературном языке, а вот писатели ходили гордо, гоголем, но общаться могли только между собой, потому как по-немецки знали лишь, как их зовут...
- Чему ты удивляешься, - объяснил знакомый психолог-лингвист, для писателя слово - это что-то интимное, основа его мироздания, оно в нем глубоко-глубоко. А для - журналиста просто рабочий инструмент. Журналистике грамотного человека выучить можно, а вот настоящими писателями рождаются.
Услышанное польстило самолюбию, но не сняло проблемы. Язык надо было учить. Нельзя быть глухой и немой в стране проживания.
- Мама, прошу, только не открывай рот, я все переведу сам, - говорит мой сын, идя со мной в немецкое учреждение.
Что там говорить, ситуация "дети-родители" в эмиграции напоминает забавный перевертыш. И теперь мы, вчерашние властелины, просительно заглядываем в глаза своих чад-старшеклассников: а не сможешь ли ты, золотко мое, выкроить две минутки драгоценного времени и написать письмо в гезельшафт, амт, сходить на термин к врачу-специалисту... Кстати, об амтах, гезелыпафтах и терминах. Только когда корректор из Петербурга позвонила мне и спросила, что означает фраза "утром я взяла термин к врачу", и я надолго замолкла у телефонной трубки в поиске слова-синонима, то поняла, как катастрофически засорился мой русский для питерского уха.
- Ну, в общем, доктор назначил мне время.
- А, так это значит "утром я взяла номерок к врачу"?
- Да, да, - обрадовалась я.
Вот так, как говорила одна моя незабвенная соседка: "Немецкий мы хорошо не выучим никогда, а русский начинаем забывать..."
Хотя все годы моего пребывания в Германии я делала честные попытки учить язык. Начала с арбайтсамовских курсов, и сей опыт был неудачен, потому как меня невзлюбил за что-то педагог. Мои тогдашние отношения с языком могла бы выразить крылатая фраза все той же соседки: "Когда заставляют учить немецкий, у меня полное ощущение, будто спаривают с мужчиной, которого я не хочу."
В общем, на занятия я старалась не ходить, а почаще брать больничные. Что у нас, болезней что ли мало? А свои злоключения описала затем в главе "Изучение немецкого языка".
Литература тем и хороша, что тебе дано право господа Бога судить: одних выставить комическим персонажем, других - героем-любовником, третьих - злодеем-негодяем. Словом, я излила всю накопившуюся желчь на бумагу, и успокоилась. Языковые курсы и обида на вредного педагога остались позади. И тут меня пригласили выступить перед славистами, учителями русского языка.
Я по простоте душевной зачитала главу "Изучение немецкого языка", решив, что им это будет интересно: сами-то - преподаватели. Что тут началось! Слависты после чтения окружили меня плотным кольцом и с праведным гневом в глазах стали требовать, чтобы я назвала настоящую фамилию педагога, говорили, что это оскорбление личности, и таким не место в славных радах учителей немецкого языка... Я испугалась и подумала, что если назову фамилию преподавателя, то его точно лишат места. Слишком велико было возмущение славистов (о, великая сила искусства!). Я представила его нескладную фигуру, ехидные фразочки, так ранившие тогда, и решила фамилию учителя не называть. В конце концов, первая заповедь пишущего, как и клятва Гиппократа - "Не навреди".
Потом я учила немецкий с чудесным преподавателем на курсах Гете-института и даже сдала экзамен. Мне вручили глянцевый сертификат с круглыми печатями, и я, окрыленная, вновь окунулась в свою родную среду - русские газеты, книги, телевидение, соседи... Через полгода поняла, что без общения и ежедневной тренировки мой тонкий слой немецкого исчез. Будто корова языком слизала. Затем попробовала заниматься немецким со слависткой. Та с радостью болтала со мной по-русски, до немецкого мы так и не дошли. - Как же ты, образованный человек, закончивший университет, не можешь выучить язык? - упрекают меня домашние. Я вздыхаю и опять ухожу на курсы.
Дорогу осилит идущий?
Copying and reproduction of news materials - exclusively with the permission of the site administration torontovka.com

Login to post a comment
There are no comments yet