там,где умирают сказки

Там, где умирают сказки Девочки любят сказки про принцесс и прекрасных принцев. Они воображают себя Золушками, которых обязательно пригласят на праздник жизни, и там будет все – богатство, успех, любовь. Героиня пьесы “Все на продажу” тоже верила в сказку о Золушке , ей даже предложили исполнить эту роль в фильме, вот только в жизни превратиться из Замарашки в Принцессу не удалось. И Принц пришел к ней тогда, когда она уже лежала истерзанная и преданная всеми вокруг – родителями, подругами, воспитателями. Видимо, в колонию для несовершеннолетних преступниц Добрые Феи не залетают. Что им там делать? Там царит закон джунглей – если не съел ты, то сожрут тебя. Не так давно в Торонто прошла премьера нового спектакля театра Toronto Russian Drama Theatre and Studio “ Все на продажу”. Знаменательно, что совпали два обстоятельства – театр сменил имя ( ранее он назывался “Феникс”) и выпустил пьесу, которая резко отличается от всего того, что было сделано прежде. Художественный руководитель и режиссер Ольга Шведова этой работой во весь голос заявила, что, наконец, пришло время для серьезной, глубокой драматургии и, что ее подопечным она под силу. Для этого она долгое время растила актеров, и вот теперь есть с кем играть такие пьесы, как “Все на продажу”. В основе спектакля пьеса Януша Гловатского “ Замарашка”. Сценическая редакция Ольги Шведовой. Суть драматургической коллизии заключается в том, что в колонию для несовершеннолетних преступниц приезжает режиссер, мечтающая прославится на том, что снимет шоковую картину про постановку спектакля “Золушка” силами заключенных. Еще бы! Ведь можно заглянуть туда, куда нормальный обыватель боится даже нос сунуть. Ее цель – заставить девочек перед кинокамерой устроить душевный стриптиз. Почти все “малолетки” готовы принять правила игры, навязанные режиссером, тем более, что “воспитатели” приказали, но одна из них - та, которой досталась роль Золушки, отказывается. Это обстоятельство, в конце концов, и приводит к печальному финалу. Играть такой материал сложно. Если зритель не поверит в то, что ты та самая, которая могла украсть, убить; что в десять тебя изнасиловали, а в двенадцать ты вышла на панель, то значит все провалится. Представляю, насколько провокационно- тонко пришлось работать режиссеру, чтобы вытянуть из благополучных канадских детей этот нерв, истерику, вживление в чуждые им образы и обстоятельства. Достоверность поражает - это большое достоинство спектакля и его отправная точка. Все остальное уже воспринимаешь на веру и следуешь эмоциям, которые захлестывают. На афише значится: “спектакль –шок”, вот и находишься в шоковом состоянии на протяжении всего действа, не в силах перевести дыхание. Вся серьезная проблематика, которая заложена в драматургии, открывается потом, когда занавес опущен. О пьесе думаешь, она не отпускает. Перед глазами стоят девчонки, вцепившиеся в прутья решетки. Они – “Катюши Масловы” наших дней. Ничего не изменилось со времен графа Л.Н. Толстого – те, кто виноват - на свободе, они же - среди судей и воспитателей. Это они совращали, использовали, предавали. А жертвы – попали в клетку и уже там, наверняка, станут настоящими преступницами. Надо отдать честь вкусу Ольги Шведовой – она, и без того мрачную историю, не увела в полную “чернуху”. Есть в постановке много смешных моментов, особенно великолепны музыкальные вставки – песни и танец. Единственно, что несколько удручало, так это интонационное однообразие в подаче текста, хотелось простой человеческой растерянности, больше пауз, недоговоренностей. Именно поэтому создавалось впечатление текстовой перегруженности. Но юные актрисы старались изо всех сил все успеть сказать. Вероятно, должно пройти время, эмоции утихнуть и произойдет взросление артистов внутри материала, проникновение вглубь, а не скольжение по поверхности. Должна сказать, что меня, как сценариста, знающего кинопроцесс не понаслышке, очень порадовали типажи. Можно было бы просто смело ставить кинокамеру и снимать крупные планы актрис. Такое в театре случается не часто. Хороший актер часто дорисовывает, типажное несоответствие. В кино так не бывает. Именно поэтому осуществляется кастинг и оператор вглядывается в лицо актера. Лица исполнительниц в спектакле Ольги Шведовой можно было “брать крупным планом”. Каждая из них – личность, судьба, характер. Но особенно хочу отметить Настю Позднякову, которая играла роль Принца. Вот где абсолютно не сомневаешься в биографии персонажа! Полное вживление, замечательный рисунок роли и стопроцентное типажное попадание. Хоть сегодня на большой экран. Импульсивна и слегка по-детски прямолинейна Маша Петин в роли Золушки, но её искренность и самоотдача потрясают. Взрослое окружение, как это часто бывает, не в состоянии переиграть детей. Возможно, тут дело в драматургической заданности персонажей, в их знаковой природе. Но надо отдать должное мастерству Валентина Овсюка , он лепит образ воспитателя далеко не однозначно. Воспитатель - тип опасный, но и вместе с тем, довольно жалкий. Это с девочками он тиран, но в других обстоятельствах, наверняка будет пресмыкаться перед силой. Чего стоит, его “потение” перед кинокамерой, его подобострастие, хвастовство. Режиссер, приехавший в колонию, в пьесе Януша Гловатского был мужчиной. Мужчиной был и директор колонии. В спектакле Ольги Шведовой эти две роли переписаны для женщин. И обе актрисы – Татьяна Стольниц и Севилла Гетманская замечательно и очень убедительно взяли на себя “мужскую работу”. Драматургу Гловатскому нужно было противопоставить ( очень близко к Толстовскому варианту) мир женщин-жертв и мужчин – насильников. Такая трактовка возможна, но не принципиальна. Многие девочки, например, становятся жертвами матерей-алкоголичек и проституток. Важно другое – взрослый человек в ответе перед Богом и обществом за жизнь ребенка. Нет прощения тем, кто уродует неокрепшие души. Тут возникает еще одна проблема – что допустимо в искусстве, на все ли вправе идти художник, ради своей цели. Режиссер, задумавший потрясти публику, вывернув наизнанку души подростков, делал это не для того, чтобы им помочь. Цель была в другом – шокировать, а для этого все подходит – шантаж, подлог, угроза. Вот и выходят, порой, на экраны и театральные подмостки разрушительные по своему духовному посылу фильмы и спектакли. Пьеса “Все на продажу” – не из таких. Она заставляет сопереживать и сочувствовать. После спектакля наступает момент душевного очищения, приходящий на смену болевому шоку. Но это случается только в одном случае, когда боль ближнего своего, ты пережил как свою. Алена Жукова